СЕРДЦЕ В КОШЕЛЬКЕ (ч.5)
Feb. 28th, 2006 01:09 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dianabosch Поженившись, мы уехали отдыхать. Это был восхитительный месяц солнца, моря и безмятежности. Целыми днями мы лазали по горам, купались и загорали. У Евгения были очень светлые волосы, которые на солнце выгорели и стали белыми, зато кожа загорела до цвета темной бронзы. Я всегда с легкой завистью относилась к людям, чья кожа безболезненно поглощала ультрафиолет. Мне же от природы, несмотря на темные волосы, кожа досталась такая, что на солнце я сразу сгорала, становясь розовой, как поросенок.
Я чувствовала себя счастливой, но все-таки тот отрезок времени, который вылетел у меня из памяти, не давал мне покоя. От попыток что-нибудь прояснить для себя, Евгений мягко уводил меня в сторону. Ощущение, что я забыла что-то важное для меня, было мучительным, но, в конце концов, я смирилась.
Вспомнилось все внезапно, почти через год, теплым августовским вечером. Тогда я торопилась домой, где остались Женя и новорожденный Андрюшка, и очень нервничала. И вдруг на асфальт, ярко освещенный светом фонарей, выбежал маленький щенок. Он увидел приближающийся к нему автомобиль, замер и вдруг прижался к дороге, вытянув вперед лапы и положив на них морду. Все повторилось как в тот раз, только не было несущегося навстречу МАЗа и той сумасшедшей скорости, на которой я тогда мчалась. Резко нажав на тормоза, я качнулась вперед и, ощутив резкую боль от ремня, внезапно вспомнила...
Я вспомнила все. Тот день, Ивана, Вику, и все, что было потом. Я вышла из машины, взяла на руки крошечного щенка и расплакалась. Щенок слизывал слезы с лица, и боль отступала.
Когда я приехала, Евгений, только взглянув на меня, каким-то шестым чувством понял, что произошло, подошел ко мне и спросил:
- Вспомнила?
Я кивнула. Он положил младенца в кроватку, подошел к шкафу и, достав из-за книг письмо, залитое кровью, протянул мне. Я смотрела и боялась прикоснуться, потом, все-таки взяв, ушла в сад. Там при неверном свете фонаря, сидела и читала последние строки, написанные Иваном перед смертью.
Мне ярко представился тот день.
Шел проливной дождь. Пробежав несколько метров до подъезда, Иван стряхнул воду с папки, которой прикрывал голову и нажал кнопку лифта. Лифт опять не работал. Взбежал, не переводя дыхания на седьмой этаж, отдышался и осторожно вставил в замочную скважину ключ. Иван боялся разбудить Вику, которая обычно вставала поздно, а накануне еще и предупредила, что хочет выспаться.
«Угораздило же меня забыть дома весь пакет документов! И Сазонов с минуты на минуту приедет, - раздраженно думал он, - теперь еще Вика разозлится, если проснется».
Тихо открыв дверь, он скользнул в коридор и едва не споткнулся о кроссовки внушительного размера. Какое-то мгновенье он стоял и смотрел на них, как вдруг услышал густой развязный баритон:
- Чего ты его не пошлешь, своего Ромео? Мне надоело прятаться.
- Между прочим, он обеспечивает мне безбедное существование.
- Я тоже не нищий, и могу снабдить тебя благами цивилизации не хуже, чем он.
- Глупости, я не могу его оставить сейчас.
- Да почему, черт возьми?!
- Не могу и все. Мне нужно время.
- Ты любишь его? – допытывался баритон. - В этом причина? А кто тогда я в твоей жизни? Сколько я еще должен терпеть его соседство? В общем, выбирай: или он, или я. Дольше смиряться я не намерен.
- Ну, еще чуть-чуть…
- Нет!
В коридоре послышались шаги и Иван, вздрогнув, откачнулся к двери.
«Только еще не хватало, быть застигнутым за столь постыдным занятием, как подслушивание разборок своей собственной жены с любовником», - мелькнула невеселая мысль.
Шлепанье босых ног, звук поцелуя и капризное меццо-сопрано Вики:
- Ну, Котик, не обижайся.
- Мне надоело ждать. Я хочу хотя бы убедительных объяснений!
«Убедительных объяснений он хочет! – зло подумал Иван, - Дать бы тебе в пятак!»
Но с места не тронулся.
Спроси его кто-нибудь сейчас, что заставляет его стоять и слушать, он бы, наверное, не ответил.
Иван вжался в стенку, срастаясь с ней. Мысли шальным хороводом неслись в голове, круша и ломая его нехитрые жизненные устои.
«Не может быть, я сплю, и мне снится дурной сон, - думал он, - Я не могу оказаться в роли обманутого мужа. Это глупо и смешно! Надо мной будут хохотать все окрестные коты, если узнают об этом».
- Ну, пожалуйста, Котик, потом! – опять капризно заныла Вика.
- Нет, сейчас! – с нажимом на последнем слове произнес ее собеседник, - Сейчас, или я ухожу!
Иван весь подобрался, обратившись в слух. Он даже поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы невидимый соперник оставил сейчас Вику. Ему уже нужна была только тайна. Тайна его жены. Да, он давно стал замечать, что их отношения становятся холоднее с каждым днем. Но он относил это на счет своей загруженности на работе, и ждал, что когда-нибудь все утрясется.
- Ах, ну ладно! – досадливо вздохнула Вика. – Слушай. Ты совершенно зря ревнуешь меня к Ивану. Я не люблю его, и никогда не любила.
Иван почувствовал, как лоб его покрывается бисеринками пота.
«Это уже слишком! Зачем она ему врет? Кто он такой, черт возьми, что она изворачивается перед ним. А что как не любовь было у нас? Ради кого я бросил Диану?»
- Как не любила? Зачем же замуж вышла?
- Зачем, зачем. Какой ты любопытный! – попыталась уйти от ответа Вика.
- Ты обещала! – с нажимом произнес мужчина.
- Да не нужен он мне был, и сейчас не нужен, - с раздражением сказала она, – и замуж я за него не собиралась. Так получилось, и все. Это не стоит обсуждения.
- Вика, я хочу слышать все, - властно сказал мужчина.
Воцарилась тишина. Видимо Вика молчала, обдумывая слова, которые сейчас произнесет. Иван напрягся в ожидании. Все-таки в глубине души он еще надеялся, что услышит то, что примирит его с самим собой. Но действительность была иной.
- Я хотела отомстить одному человеку - медленно сказала Вика.
- Так твое замужество – это месть Ивану? - захохотал он. – Ты за него вышла замуж, чтоб испортить ему остаток жизни?
- Нет, - раздраженно ответила Вика, - Иван всего лишь клоун на арене, посмешит публику и будет свободен.
Кровь ударила в голову, и в глазах у Ивана потемнело.
«Я - пешка в чужой игре? Меня как теленка водят за кольцо в носу, а я млею от счастья?» - думал он.
Ему захотелось ворваться и избить Вику, но он огромным усилием воли сдержался, зная, что вызовет этим у нее только злой смех. Нет, он отомстит ей по-другому. Развернувшись и не прикрывая за собой дверь, он побежал вниз по ступеням.
«Диана, - писал он, - я знаю, что виноват перед тобой, я знаю, что мне нет прощенья, но я буду стоять перед тобой на коленях, пока ты не сжалишься надо мной. Вспомни, как мы любили друг друга, вспомни, как нам было хорошо вместе, и если бы не эта нелепая ошибка, мы и сейчас были вместе. Я буду просить у тебя прощения до тех пор, пока ты не поймешь, что любишь меня и не вернешься ко мне…»
К несчастью для Ивана шел дождь, а он не умел ездить медленно. Его машина влетела под совершавший разворот КрАЗ, и ему начисто срезало голову.
Новое испытание мне послала судьба, когда не стало Евгения. Он умер внезапно, от остановки сердца прямо на работе. Вскрытие показало наличие в организме сильного сердечного средства. К несчастью, у Евгения оказалась аллергия на этот препарат, и хотя доза была небольшой, для него она стала смертельной. Оставалось непонятно, зачем Евгению, никогда не жаловавшемуся на боль в сердце, понадобилось принимать лекарство, да к тому же в дозе, превышающей допустимую? Я не находила ответа на этот вопрос.
Не смотря на то, что были свидетели, утверждавшие, будто к Евгению Андреевичу приходила высокая рыжеволосая девушка, смерть все равно списали на несчастный случай и дело закрыли.
Горе совершенно подорвало мою веру в себя. Мне казалось, что все, чего я касаюсь – умирает. В какой-то момент, поддавшись отчаянью, я едва не решилась на самоубийство. В безумном порыве я металась в поисках ножа, как вдруг проснулся крошечный сын и, встав в кроватке, посмотрел на меня мудрыми, не по-детски серьезными глазами.
И я вдруг поняла. В ослеплении болью, в том мазохистском порыве, когда снова и снова расковыриваешь и без того кровоточащую рану, я едва не совершила подлость.
Я готова была оставить единственного родного мне человека одного. Я готова была предать, предоставив ему один на один сражаться с враждебным миром и, может быть, проиграть. Потому что именно любовь матери дает нам силы не сдаваться.
Очнувшись, я прижала сынишку к себе, и разрыдалась. Он гладил меня по лицу крошечными ручонками и, прижимаясь, пытался утешить.
Спустя несколько дней, гуляя в парке с ребенком, я встретила странную женщину. Она блаженно улыбалась, глядя на моего сына, и вдруг сказала:
- Ангелы вокруг него, божье дитя, - затем перевела взгляд на меня и вздрогнула, - а вокруг тебя кресты, кресты, одни кресты… Береги сына, его ангелы тебя спасли.
Спустя год появился Дан. Он сидел в кафе за столиком напротив и задумчиво глядел на меня. Я торопливо дописывала статью, изредка вскидывая глаза на Дана. Мне казалось странно знакомым его лицо, но я никак не могла вспомнить.
Когда Даниил расплатился с официантом и поднялся, я испытала смешанное чувство досады и облегчения. С одной стороны, он сейчас уйдет, и я никогда не узнаю, отчего мне кажется знакомым его лицо, а с другой стороны – он уйдет, и опять ничто и никто на свете не будет беспокоить меня.
К этому моменту для меня существовал только мой сын. Никому не позволено было вторгаться в мой маленький мирок, и мне нравилось жить так, как я живу.
Дан поднялся, провел ладонью по светлому плащу, и шагнул ко мне.
«Я знаю, ты когда-нибудь придешь, зайдешь случайно, повернув с дороги, - пронеслись в моем мозгу строки, - небрежно пыль туманов отряхнешь, случайно задержавшись на пороге…»
Я нервно скомкала салфетку, пытаясь отвести взгляд.
«…но, мельком посмотрев в мои глаза, вдруг остановишься…», - продолжало стучать в висках.
Даниил положил на край стола белый прямоугольник бумаги и затем медленно придвинул ко мне.
- Прошу, позвоните мне.
И ушел.
Это было так странно, так непривычно.
«Даниил Сергеевич Соколов, - крупно, и снизу помельче, - адвокат».
На обороте торопливым, но уверенным росчерком был нарисован щенок с огромными грустными глазами и подпись: «Я жду!»
Однако звонить я не торопилась. Лишь спустя две недели, пребывая в веселом бесшабашном настроении, я наткнулась на визитку Даниила и решилась.
- А вот - на удачу, - подумала я, - окажется на месте – судьба, попросят перезвонить позже – значит не стоит больше и пытаться.
Но Даниил не только оказался на месте, но еще и так явно обрадовался, что сразу стало ясно: он не только ждал, но уже и терял надежду.
часть 1
часть 2
часть 3
часть 4
UPD: К сожалению, на этом заканчиваются дозволенные издательством 20% текста, и мне приходится прервать публикации.
Ждем выхода книги!
Я чувствовала себя счастливой, но все-таки тот отрезок времени, который вылетел у меня из памяти, не давал мне покоя. От попыток что-нибудь прояснить для себя, Евгений мягко уводил меня в сторону. Ощущение, что я забыла что-то важное для меня, было мучительным, но, в конце концов, я смирилась.
Вспомнилось все внезапно, почти через год, теплым августовским вечером. Тогда я торопилась домой, где остались Женя и новорожденный Андрюшка, и очень нервничала. И вдруг на асфальт, ярко освещенный светом фонарей, выбежал маленький щенок. Он увидел приближающийся к нему автомобиль, замер и вдруг прижался к дороге, вытянув вперед лапы и положив на них морду. Все повторилось как в тот раз, только не было несущегося навстречу МАЗа и той сумасшедшей скорости, на которой я тогда мчалась. Резко нажав на тормоза, я качнулась вперед и, ощутив резкую боль от ремня, внезапно вспомнила...
Я вспомнила все. Тот день, Ивана, Вику, и все, что было потом. Я вышла из машины, взяла на руки крошечного щенка и расплакалась. Щенок слизывал слезы с лица, и боль отступала.
Когда я приехала, Евгений, только взглянув на меня, каким-то шестым чувством понял, что произошло, подошел ко мне и спросил:
- Вспомнила?
Я кивнула. Он положил младенца в кроватку, подошел к шкафу и, достав из-за книг письмо, залитое кровью, протянул мне. Я смотрела и боялась прикоснуться, потом, все-таки взяв, ушла в сад. Там при неверном свете фонаря, сидела и читала последние строки, написанные Иваном перед смертью.
Мне ярко представился тот день.
Шел проливной дождь. Пробежав несколько метров до подъезда, Иван стряхнул воду с папки, которой прикрывал голову и нажал кнопку лифта. Лифт опять не работал. Взбежал, не переводя дыхания на седьмой этаж, отдышался и осторожно вставил в замочную скважину ключ. Иван боялся разбудить Вику, которая обычно вставала поздно, а накануне еще и предупредила, что хочет выспаться.
«Угораздило же меня забыть дома весь пакет документов! И Сазонов с минуты на минуту приедет, - раздраженно думал он, - теперь еще Вика разозлится, если проснется».
Тихо открыв дверь, он скользнул в коридор и едва не споткнулся о кроссовки внушительного размера. Какое-то мгновенье он стоял и смотрел на них, как вдруг услышал густой развязный баритон:
- Чего ты его не пошлешь, своего Ромео? Мне надоело прятаться.
- Между прочим, он обеспечивает мне безбедное существование.
- Я тоже не нищий, и могу снабдить тебя благами цивилизации не хуже, чем он.
- Глупости, я не могу его оставить сейчас.
- Да почему, черт возьми?!
- Не могу и все. Мне нужно время.
- Ты любишь его? – допытывался баритон. - В этом причина? А кто тогда я в твоей жизни? Сколько я еще должен терпеть его соседство? В общем, выбирай: или он, или я. Дольше смиряться я не намерен.
- Ну, еще чуть-чуть…
- Нет!
В коридоре послышались шаги и Иван, вздрогнув, откачнулся к двери.
«Только еще не хватало, быть застигнутым за столь постыдным занятием, как подслушивание разборок своей собственной жены с любовником», - мелькнула невеселая мысль.
Шлепанье босых ног, звук поцелуя и капризное меццо-сопрано Вики:
- Ну, Котик, не обижайся.
- Мне надоело ждать. Я хочу хотя бы убедительных объяснений!
«Убедительных объяснений он хочет! – зло подумал Иван, - Дать бы тебе в пятак!»
Но с места не тронулся.
Спроси его кто-нибудь сейчас, что заставляет его стоять и слушать, он бы, наверное, не ответил.
Иван вжался в стенку, срастаясь с ней. Мысли шальным хороводом неслись в голове, круша и ломая его нехитрые жизненные устои.
«Не может быть, я сплю, и мне снится дурной сон, - думал он, - Я не могу оказаться в роли обманутого мужа. Это глупо и смешно! Надо мной будут хохотать все окрестные коты, если узнают об этом».
- Ну, пожалуйста, Котик, потом! – опять капризно заныла Вика.
- Нет, сейчас! – с нажимом на последнем слове произнес ее собеседник, - Сейчас, или я ухожу!
Иван весь подобрался, обратившись в слух. Он даже поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы невидимый соперник оставил сейчас Вику. Ему уже нужна была только тайна. Тайна его жены. Да, он давно стал замечать, что их отношения становятся холоднее с каждым днем. Но он относил это на счет своей загруженности на работе, и ждал, что когда-нибудь все утрясется.
- Ах, ну ладно! – досадливо вздохнула Вика. – Слушай. Ты совершенно зря ревнуешь меня к Ивану. Я не люблю его, и никогда не любила.
Иван почувствовал, как лоб его покрывается бисеринками пота.
«Это уже слишком! Зачем она ему врет? Кто он такой, черт возьми, что она изворачивается перед ним. А что как не любовь было у нас? Ради кого я бросил Диану?»
- Как не любила? Зачем же замуж вышла?
- Зачем, зачем. Какой ты любопытный! – попыталась уйти от ответа Вика.
- Ты обещала! – с нажимом произнес мужчина.
- Да не нужен он мне был, и сейчас не нужен, - с раздражением сказала она, – и замуж я за него не собиралась. Так получилось, и все. Это не стоит обсуждения.
- Вика, я хочу слышать все, - властно сказал мужчина.
Воцарилась тишина. Видимо Вика молчала, обдумывая слова, которые сейчас произнесет. Иван напрягся в ожидании. Все-таки в глубине души он еще надеялся, что услышит то, что примирит его с самим собой. Но действительность была иной.
- Я хотела отомстить одному человеку - медленно сказала Вика.
- Так твое замужество – это месть Ивану? - захохотал он. – Ты за него вышла замуж, чтоб испортить ему остаток жизни?
- Нет, - раздраженно ответила Вика, - Иван всего лишь клоун на арене, посмешит публику и будет свободен.
Кровь ударила в голову, и в глазах у Ивана потемнело.
«Я - пешка в чужой игре? Меня как теленка водят за кольцо в носу, а я млею от счастья?» - думал он.
Ему захотелось ворваться и избить Вику, но он огромным усилием воли сдержался, зная, что вызовет этим у нее только злой смех. Нет, он отомстит ей по-другому. Развернувшись и не прикрывая за собой дверь, он побежал вниз по ступеням.
«Диана, - писал он, - я знаю, что виноват перед тобой, я знаю, что мне нет прощенья, но я буду стоять перед тобой на коленях, пока ты не сжалишься надо мной. Вспомни, как мы любили друг друга, вспомни, как нам было хорошо вместе, и если бы не эта нелепая ошибка, мы и сейчас были вместе. Я буду просить у тебя прощения до тех пор, пока ты не поймешь, что любишь меня и не вернешься ко мне…»
К несчастью для Ивана шел дождь, а он не умел ездить медленно. Его машина влетела под совершавший разворот КрАЗ, и ему начисто срезало голову.
Новое испытание мне послала судьба, когда не стало Евгения. Он умер внезапно, от остановки сердца прямо на работе. Вскрытие показало наличие в организме сильного сердечного средства. К несчастью, у Евгения оказалась аллергия на этот препарат, и хотя доза была небольшой, для него она стала смертельной. Оставалось непонятно, зачем Евгению, никогда не жаловавшемуся на боль в сердце, понадобилось принимать лекарство, да к тому же в дозе, превышающей допустимую? Я не находила ответа на этот вопрос.
Не смотря на то, что были свидетели, утверждавшие, будто к Евгению Андреевичу приходила высокая рыжеволосая девушка, смерть все равно списали на несчастный случай и дело закрыли.
Горе совершенно подорвало мою веру в себя. Мне казалось, что все, чего я касаюсь – умирает. В какой-то момент, поддавшись отчаянью, я едва не решилась на самоубийство. В безумном порыве я металась в поисках ножа, как вдруг проснулся крошечный сын и, встав в кроватке, посмотрел на меня мудрыми, не по-детски серьезными глазами.
И я вдруг поняла. В ослеплении болью, в том мазохистском порыве, когда снова и снова расковыриваешь и без того кровоточащую рану, я едва не совершила подлость.
Я готова была оставить единственного родного мне человека одного. Я готова была предать, предоставив ему один на один сражаться с враждебным миром и, может быть, проиграть. Потому что именно любовь матери дает нам силы не сдаваться.
Очнувшись, я прижала сынишку к себе, и разрыдалась. Он гладил меня по лицу крошечными ручонками и, прижимаясь, пытался утешить.
Спустя несколько дней, гуляя в парке с ребенком, я встретила странную женщину. Она блаженно улыбалась, глядя на моего сына, и вдруг сказала:
- Ангелы вокруг него, божье дитя, - затем перевела взгляд на меня и вздрогнула, - а вокруг тебя кресты, кресты, одни кресты… Береги сына, его ангелы тебя спасли.
Спустя год появился Дан. Он сидел в кафе за столиком напротив и задумчиво глядел на меня. Я торопливо дописывала статью, изредка вскидывая глаза на Дана. Мне казалось странно знакомым его лицо, но я никак не могла вспомнить.
Когда Даниил расплатился с официантом и поднялся, я испытала смешанное чувство досады и облегчения. С одной стороны, он сейчас уйдет, и я никогда не узнаю, отчего мне кажется знакомым его лицо, а с другой стороны – он уйдет, и опять ничто и никто на свете не будет беспокоить меня.
К этому моменту для меня существовал только мой сын. Никому не позволено было вторгаться в мой маленький мирок, и мне нравилось жить так, как я живу.
Дан поднялся, провел ладонью по светлому плащу, и шагнул ко мне.
«Я знаю, ты когда-нибудь придешь, зайдешь случайно, повернув с дороги, - пронеслись в моем мозгу строки, - небрежно пыль туманов отряхнешь, случайно задержавшись на пороге…»
Я нервно скомкала салфетку, пытаясь отвести взгляд.
«…но, мельком посмотрев в мои глаза, вдруг остановишься…», - продолжало стучать в висках.
Даниил положил на край стола белый прямоугольник бумаги и затем медленно придвинул ко мне.
- Прошу, позвоните мне.
И ушел.
Это было так странно, так непривычно.
«Даниил Сергеевич Соколов, - крупно, и снизу помельче, - адвокат».
На обороте торопливым, но уверенным росчерком был нарисован щенок с огромными грустными глазами и подпись: «Я жду!»
Однако звонить я не торопилась. Лишь спустя две недели, пребывая в веселом бесшабашном настроении, я наткнулась на визитку Даниила и решилась.
- А вот - на удачу, - подумала я, - окажется на месте – судьба, попросят перезвонить позже – значит не стоит больше и пытаться.
Но Даниил не только оказался на месте, но еще и так явно обрадовался, что сразу стало ясно: он не только ждал, но уже и терял надежду.
часть 1
часть 2
часть 3
часть 4
UPD: К сожалению, на этом заканчиваются дозволенные издательством 20% текста, и мне приходится прервать публикации.
Ждем выхода книги!