СЕРДЦЕ В КОШЕЛЬКЕ (ч.3)
Feb. 28th, 2006 12:46 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dianabosch На следующий день, идя по коридору редакции, я вдруг услышала за спиной скрип, словно кто-то осторожно приотворил дверь. Потом мне почудился еле слышный шепот и сдавленный смешок. Остановившись, я оглянулась, но не заметила ничего подозрительного и потопала дальше.
«Дожилась, - подумала я, - уже мерещится! Вот что, значит, засыпать под утро. Сегодня непременно лягу пораньше».
Вдруг следующая дверь, мимо которой я проходила, резко распахнулась, пребольно ударив меня по руке, и из нее буквально вывалилась Вика. Огромная стопка газет, которую она держала в руках, с громким шлепком упала и рассыпалась по всему полу.
- Ой, - вскрикнула я, едва удержавшись на ногах.
- Извини, - сочувственно сказала Вика, приседая и начиная собирать газеты, - а я тебя знаю, ты вчера была в баре с Яковлевым.
- Была,- кивнула я, тоже наклоняясь и помогая собирать газеты, - я тебя тоже там видела.
- Значит, можно считать, что мы уже знакомы. Яковлев, наверно, сказал, как меня зовут?
- Сказал, - согласилась я.
- Ну вот. И как тебя зовут, я тоже знаю. Боюсь опять рассыпать, не поможешь донести? - уложив последнюю газету, спросила Вика.
- Конечно, помогу.
Мы разделили стопку пополам и понесли в библиотеку.
- Послушай, я тебя не сильно ударила?
- Пустяки, до свадьбы заживет.
- Нехорошо получилось, - вздохнула Вика, - Честное слово, я нечаянно! Не обижайся, ладно?
- Да я и не обижаюсь, - пожала я плечами, - откуда ты могла знать, что я как раз напротив двери?
- Значит, мир?
- Мир, - согласилась я.
- Тогда пойдем ко мне, выпьем по чашке кофе и выкурим по сигарете.
- Спасибо, но у меня работы много, - попыталась отказаться я.
- Ну вот, - закручинилась Вика, - а говоришь, не обиделась…
- Я действительно, - начала я, но Вика меня перебила.
- Или ты идешь со мной, или я считаю, что ты не захотела принять мои извинения.
Я всегда полагала, что худой мир лучше доброй ссоры, поэтому с легким сердцем сразу забыла о странном поведении Вики вчера в баре и согласилась.
- Хорошо, пойдем, – кивнула я.
В кабинете Вика, весело болтая, залила кофе кипятком и, прикурив, уселась напротив меня.
- А ты Яковлева давно знаешь?
- Вчера познакомились.
- И как?
- Что – «как»? – не поняла я.
- Он у нас записной сердцеед. Небось, уже напел про несчастную холостую жизнь, про тоску и одиночество и отсутствие женской ласки, свидание назначил?
- Мы с тобой об одном и том же человеке говорим? – удивилась я, - Мне он не показался…
- Это он специально притворяется, - опять перебила меня Вика, - прикидывается овечкой, а потом заманит тебя в свои сети и бросит. Как меня.
Сигарета чуть не выпала у меня из пальцев.
- Тебя?!
- Вот видишь, - закручинилась Вика, - он даже не сказал тебе, что я его жена.
Я как раз пыталась отхлебнуть горячий кофе, поперхнулась и закашлялась, мысленно проклиная все на свете. Глоток горячего кофе обжег не только рот, огненным шариком прокатился по пищеводу и прилип где-то в районе верхней стенки желудка.
- И-извини, Вика, я не знала, - заикаясь забормотала я, - ты не думай, ничего он мне не говорил, да и не нужно мне это, свадьба у меня скоро…
- Свадьба? – оживилась Вика, - это хорошо. Надеюсь, твой жених не окажется таким же подлецом, как мой муж, - и она загрустила, даже кажется, смахнула слезу с ресниц.
- Я, пожалуй, пойду, - поднялась я, - работы много.
- Конечно, - кивнула Вика, - мне тоже статью сегодня сдавать. А ты заходи, кофе еще попьем. А то у меня в кабинете все по командировкам разъехались, словом не с кем перекинуться, скукотища.
Я рассеянно кивнула. Когда я уже открывала дверь, она снова окликнула меня:
- Диана, смотри, приходи! Жду.
Я опять кивнула и вышла.
«Ну и дела! – подумала я. - Что же это такое получается? Яковлев – женат, Вика – его законная жена, но, несмотря на это, он приводит меня в бар, не обращая на нее абсолютно никакого внимания, и тут же ко мне выстраивается очередь, из жаждущих засвидетельствовать свое почтение. Чепуха какая-то».
Вернувшись в свой кабинет, я принялась «вымерять» его шагами по диагонали, благо в моей комнате никого не было, и никто не мешал мне.
«Так, - стала вновь рассуждать я, - скорее всего, ей не понравилось мое присутствие рядом с ее мужем. А кому бы понравилось? Но почему она сразу не подошла, как увидела нас? Не похожа она на тихоню, такая как она должна была бы закатить грандиозный скандал. Может быть, они поссорились перед этим? Но тогда бы он нервничал, увидев ее, или, наоборот вел себя нарочито развязно, а он был совершенно спокоен. Да и она лишь молча наблюдала».
Что-то во всем этом было не так. Я продолжала ходить по кабинету, каждый раз оказываясь у маленькой неказистой двери, такой крошечной как в каморке у папы Карло.
Очутившись в очередной раз около нее, я покачнулась, и случайно задела локтем. Дверца скрипнула и приоткрылась, пахнув на меня затхлым воздухом. я нерешительно взялась за ручку и, намного помедлив, распахнула пошире дверь. Запах пыли и лежалого старого хлама стал сильнее. Я шагнула в темноту и пошарив по стене рукой нашла кнопку допотопного выключателя. Как ни странно, он оказался исправен, и под потолком загорелась тусклая лампочка, скудно осветившая узкий коридор и идущие по обе стороны двери. В самом дальнем его углу стоял старинный высокий стул с резной спинкой и покосившейся ножкой и лежали какие-то книги. Я прошла немного вперед, и тут услышала голоса. Шли они явно из-за соседней двери и были до того отчетливы, что я без труда различила слова:
- Ты этого не сделаешь, - сказал мужчина. Мне показалось, что голос мог вполне принадлежать Яковлеву, но я могла и ошибаться.
- И что меня остановит? – поинтересовалась женщина.
- Ты не можешь так поступить, ты не такая злая, какой хочешь казаться, - начал горячиться мужчина.
Мне стало неловко оттого, что я невольно подслушала личный разговор. Поспешно вернувшись в свой кабинет, я прикрыла дверь и задумалась.
«Если есть потайной ход, значит, им вполне могли воспользоваться вчера. Тогда получается…»
Тут мое воображение нарисовало Вику, стоящую со стопкой газет в руках наизготове, и по знаку какой-нибудь помощницы открывающую дверь именно в тот момент, когда я прохожу мимо. С одной стороны, все это вполне могло быть, но с другой, казалось чистейшим бредом.
«У меня паранойя, мания преследования, - горестно подумала я, вздыхая, - или как там, в психиатрии это называется».
Я высунула голову в соседнюю комнату и, обнаружив только Галю, обрадовалась. Она вызывала у меня искреннюю симпатию, и мне казалось, что это взаимно.
- Галя, ты не подскажешь мне, что это за дверь там, - я указала рукой.
- А, - улыбнулась она,- ты знаешь, бывший хозяин этого дома был большой оригинал. Здесь каждая комната, или смежная с ней, имеет два выхода. Центральный и черный. Раньше наша молодежь их использовала, чтобы разыгрывать друг друга. Но теперь уже все знают, и стало не интересно, сейчас достается только новичкам. Ой, тебя, наверное, разыграли, да?
- Нет, не думаю, - не стала признаваться я, - просто стало интересно, и все. А если бы даже кто-то и пошутил, то не вижу в этом ничего предосудительного. Может быть, это даже бы было бы забавно.
Галя с сомнением посмотрела на меня и пожала плечами, наверное, не поверила. Да я и сама не верила себе, на душе у меня продолжал скрестись червячок, размером с южно-американскую анаконду, вызывая желание как можно скорее бросить все и скрыться там, где тихо, тепло и уютно.
Остаток дня тянулся отвратительно долго. Я пыталась придумать предлог, чтобы улизнуть с работы, но так ничего дельного не сочинив, смирилась, и принялась ждать окончания рабочего дня. Наконец, стрелка приблизилась к шести, я радостно воткнула бумаги в сейф, схватила свою сумочку и заспешила к выходу.
Иван уже ждал возле своей «Тойоты», приняв картинно–драматическую позу скучающего Онегина. Не успела я открыть дверь редакции, как кто-то сзади схватил меня за ушибленную руку. От неожиданности я вскрикнула и резко обернулась.
- Фу, Вика, как ты меня напугала.
- Ой, извини! – затараторила она. - Диана, ты на машине? Будь другом, выручи! Забыла совсем, что предки сегодня придут, а у меня после вчерашней вечеринки не прибрано. Представляешь, что они мне устроят? И денег на такси нет, всегда еле до зарплаты дотягиваю. А сумки - ужас, какие тяжеленные, до маршрутки не донесу! Подвезешь?
Меня так и подмывало спросить, почему ей не помогает ее собственный муж, но воспитание не позволяло задать бестактный вопрос.
Поэтому я попросту ответила:
- Конечно, поехали.
Вика унеслась за сумками, а я отправила ей навстречу Ивана, чтобы помочь бедной девушке с транспортировкой тяжестей от двери редакции до машины.
Когда мы втроем подъехали к дому Вики она, подхватив сумки полные флаконов, пачек с моющими средствами и продуктов, попыталась быстро выскочить из машины. И тут же, охнув, едва не упала, успев вовремя опереться о Ванькину «Тойоту». Иван обеспокоено оглянулся.
- Ваня, вы мне не поможете донести сумки? Я, кажется, ногу подвернула, - болезненно поморщившись, попросила она.
Иван с готовностью подошел к ней, подхватил в одну руку ее сумки, другой обнял за талию, помогая идти. Она оперлась на его плечо и похромала к дому. Я тоже вышла из машины и посмотрела им вслед.
На следующий день Вика была весела и беспечна, как младенец. Не успела я прийти на работу, как она ворвалась в мой кабинет и с ходу завопила:
- Привет!
- Привет, - ответила я, - как твоя нога?
- А, нормально, - хихикнула она, - зажило, как на собаке. Имей ввиду, сегодня на обеденный перерыв идем вместе! И даже не думай еще кому-нибудь давать согласие!
- Не возражаю, - улыбнулась я.
Честно говоря, я даже обрадовалась ее напору, понимая, что теперь не буду одна. Да и так сразу обзавестись на новом месте работы подругой казалось мне очень заманчивым. К тому же, Вика была веселая и раскрепощенная, и это весьма импонировало мне. Меня по-прежнему тянуло к людям, в полной мере обладавших качествами, которых с таким трудом добивалась когда-то я.
Вика прилетела за полчаса до обеденного перерыва и, плюхнувшись на стул рядом с моим столом, достала сигареты.
- Заканчивай марать бумагу, давай покурим.
Через короткое время я уже знала истории жизни почти всех журналистов редакции, и могла довольно сносно ориентироваться в именах, семейном положении и пристрастиях. В баре, когда мы спустились туда, мне тоже были представлены все его завсегдатаи. Я узнала, что ребята с бритыми затылками, действительно принадлежали к одной из криминальных группировок в городе, двое в костюмах и галстуках были сотрудниками ФСБ, на характеристике остальных Вика долго не задержалась, только фыркнув и махнув рукой: так, мелкие сошки.
- У меня сегодня небольшая вечеринка, смотри, сразу после работы едем ко мне.
- Но за мной должен заехать Иван, - неуверенно пробормотала я.
- Ну и что? – пожала плечами Вика, - Он нам не помешает. Что, он не любит отдыхать, что ли?
Ваня отдыхать любил, поэтому спорить я не стала, а решила отложить объяснение с ним на вечер, не пытаясь заранее предугадать его реакцию.
К моему удивлению, Иван согласился сразу, даже как-то особо и не расспрашивая ни о чем.
Вечером Вика опять влетела ко мне и безапелляционно заявила:
- Собирайся, поехали.
Я посмотрела на часы:
- Вика, Иван заедет за мной только через час.
- Так звони, - придвинула она мне телефон.
И опять Иван сразу согласился, даже не спросив, почему я ухожу с работы почти на час раньше.
К своему стыду я должна признать, что или русской крови у меня мало, то ли еще по какой причине, но пить я совершенно не умею. В каком-то смысле я выгодный собутыльник, потому что от крепких напитков моментально пьянею.
Спиртное у Вики лилось рекой, отказов и объяснений она не принимала, и вскоре я плохо понимала, где нахожусь.
- Идем купаться! – скомандовала Вика и, подхватив меня под руку, поволокла переодеваться. Мои слабые попытки освободиться были оставлены без внимания.
- На, - протянула она короткую трикотажную юбочку и такую же блузку.
- Зачем? – не поняла я.
- Как – зачем? Ты что в юбке до пят и шелковой блузе купаться пойдешь?
- Не пойду я купаться, - возмутилась я, - у меня и купальника нет.
- Я тебе свой дам, у меня два, - обнадежила меня Вика.
Веселой гурьбой мы начали спускаться по узкой извилистой лестнице к пляжу. Мужчины вскоре обогнали нас, уйдя далеко вперед, а я наоборот отстала, боясь, что из-за двоящихся в моих глазах ступенек, за истинную приму не ту.
Чернобровый и кривоногий субъект, поднимавшийся мне навстречу, кровожадно осмотрел меня с ног до головы и, приблизившись, схватил за талию, с явным намерением уволочь обратно по лестнице вверх.
- Мама! – взвизгнула я, вцепляясь обеими руками в поручень.
Вика, которая уже прошла на целый пролет вперед, тут же повернула обратно и, подойдя, пихнула крепкой дланью субъекта в лицо. Тот покачнулся и сел на ступеньку.
- Моих подруг трогать нельзя, - рявкнула на прощанье она, заставляя мое сердце преисполниться благодарности к ней.
Дальнейшее я помню смутно. Кажется, мы все-таки купались, причем купальник я так и не надела, потому что меня перестало волновать его отсутствие.
На утро я мучалась жесточайшей головной болью, и по цвету лица была похожа на инкубаторского цыпленка, умершего от голода. Заглянувший ко мне Яковлев прицокнул языком от увиденного, ушел и минут через пять вернулся с бутылкой цимлянского шампанского.
- Боже мой, Игорь Семенович, убери! Меня сейчас вывернет от одного вида, - взмолилась я.
- Не преувеличивай, душа моя, - не согласился Яковлев, раскупоривая бутылку, - это надо пить, как лекарство. Зажмурилась, и выпила.
Я с отвращением отвернулась. Яковлев придвинул мне стакан и грозно сказал:
- Пей.
Вскоре и, правда, полегчало. Игорь Семенович удовлетворенно кивнул, оценив мой вернувшийся на щеки румянец, и сказал:
- Есть разговор, только не здесь. Через пять минут выходишь и садишься в такси, я уже буду тебя там ждать.
И только я открыла рот, чтоб спросить: «Зачем?», - как от Яковлева и след простыл.
Оставшиеся пять минут я решала, стоит ли идти, или нет. Наконец, придя к выводу, что раз Яковлев не производит впечатления маньяка или буйно помешанного, то нужно выслушать, что он скажет. А вдруг у человека проблемы?
Маленькое кафе, куда мы приехали, было полупустым. За одним столиком сидели две молоденькие девушки, что-то обсуждая и хихикая, за другим влюбленная пара, не замечающая никого вокруг. Яковлев подозвал официантку, сделал заказ, и тут же словно унесся мысленно за тысячи километров от меня.
О чем он думал, мне было не понять, я молча наблюдала, как он курит, и откровенно скучала. После пятой сигареты я уж было собралась извиниться и уйти, оставив курить Яковлева в одиночестве, как появилась официантка. Метнула на стол графинчик с водкой, закуску, две чашки кофе и рюмки. Яковлев ожил, открыл графинчик, и я моментально прикрыла свою рюмку рукой.
- Как знаешь, - вздохнул Яковлев, - неволить не буду. А вообще зря, под водочку информация легче до души доходит.
Я отрицательно махнула головой, Яковлев уныло кивнул и налив себе полную рюмку, залпом выпил.
Пауза затягивалась, я как раз начала ругать себя, за то, что приехала, попав как обычно в дурацкое положение, и тут он заговорил:
- Диана, мне очень тяжело. Промолчать не могу, а как рассказать не знаю.
- Игорь Семенович, не томи, я начинаю нервничать, - взмолилась я.
- Не переживай, душа моя, - он опять замолчал, и потом, собравшись с духом, выпалил, - просто послушай совета старого доброго дяди Игоря.
Я хмыкнула:
- Набиваетесь на комплименты, сударь?
Яковлев грустно покачал головой:
- Диана, тебе не стоит дружить с Викой.
Я удивленно посмотрела на него:
- Это что – месть?
Яковлев поморщился как от зубной боли:
- Какая месть, кому? Вике? Ради Бога, Диана, я далек от такой мелочной суеты. Просто держись от нее подальше, она не подруга тебе.
- Спасибо, Игорь за совет, но мне кажется, ты преувеличиваешь опасность.
- Как знать. Подумай о моих словах, - он налил еще рюмку, выпил, сразу же налил следующую, и снова выпив, подозвал официантку.
- Будь добра, принеси-ка еще водки, - обратился он к ней.
Девушка с готовностью упорхнула. Тут уж я всерьез озаботилась серьезностью своего поступка: от Яковлева ощутимо попахивало спиртным, когда он только появился у меня в кабинете.
«Если так дело пойдет дальше, скоро он будет совершенно пьян», - подумала я и поднялась.
- Сядь, - он резко схватил меня за руку, сильно сжав.
Я охнула и попыталась освободить руку.
- Пожалуйста, выслушай меня!– он поднял на меня глаза, в которых было столько мольбы, что я смирилась и приготовилась слушать, - То, что я расскажу сейчас, может быть – почти исповедь, может быть попытка остановить тебя, а может быть, - он махнул рукой, - мне просто нужен собеседник, которому я могу излить душу.
Пока я его слушала, он пьянел все больше, и я жалела, что все-таки не ушла. Значения всему, им рассказанному, я не придала, считая частично пьяным бредом, а частично - местью.
И, конечно же, переставать общаться с Викой я не собиралась: в конце концов, ее взаимоотношения с мужчинами – это ее личное дело, а мне повода к ссоре она не подавала.
Через два дня, я сидела в опустевшей редакции, мучаясь над статьей, которую кровь из носу надо было сдать утром. Работа не клеилась, я психовала и, в конце концов, от злости на саму себя, запустила в стену железной пепельницей, к счастью пустой. В коридоре послышались шаги, потом дверь приоткрылась и в нее просунулась голова Сусанки:
- А я думала, что одна такая ненормальная, по вечерам в редакции торчать. Что, не ладится?
Я кивнула:
- Мозги как в подушке, не получается, и все. А завтра с утра сдать надо.
- Отдохни. Давай потрепимся о чем-нибудь, а там и работа быстрей пойдет. Ты ее просто заездила, потому мозги и буксуют.
- Cтатью?
- Угу, - ответила Сусанка, прикуривая вставленную в мундштук сигарету, - А ты, я заметила, с Викой дружишь? Странно это, вы совсем не похожи, и что вас только объединяет? Она сама тебе дружбу предложила?
- Сусанна, тебе не кажется странным этот разговор?
- Нет, мне кажется странным, что она проявляет к тебе такой интерес. Да и Вася что-то последнее время понурый ходит.
- А кто это – Вася?
- Как, ты не знаешь? Вот так подруги. Вася – это сожитель ейный, или как она любит называть своих мальчиков – гражданский муж. А перед этим она с Яковлевым жила. В этот раз дольше всего, целых восемь месяцев протянули. Хочешь, расскажу, из-за чего она ушел?
- Не хочу.
- А я все равно расскажу, тебе полезно будет для общего развития.
Не обращая внимания на мой протестующий жест, она начала говорить, а я вдруг с удивлением обнаружила, что казавшийся мне пьяным бредом рассказ Яковлева, вполне подтверждается. Сопоставив обе версии, и добавив некоторые редакционные сплетни, которые мне уже успели рассказать, я получила довольно стройную картину.
В общем, дело было так…
Три месяца назад.
- Привет! – Агентова жена, став на цыпочки, дотянулась до Викиной щеки и громко чмокнула.
- Привет! – поцеловала Вику с другой стороны Сусанка и вручила пакет с продуктами и выпивкой, - Это наша посильная лепта. Бери, не брезгуй!
- Спасибо, - проворковала Вика ангельским голоском нимфетки-переростка, принимая из рук Сусанки продукты, - проходите, располагайтесь. Сейчас остальные подойдут, и будем садиться за стол.
Она вся светилась и излучала очарование. Яковлев покосился на нее и, занервничав, прикурил. Ему очень хорошо было знакомо это ее сияние, так она начинала блистать каждый раз, как только у нее завязывался новый роман. И зачем он только увидел ее тогда, несколько лет назад, эту профурсетку-первокурсницу? Зачем привел работать туда, где работал сам? Зачем…
Эх, знать бы зачем, да только что теперь об этом говорить. Завяз он по уши. Заболел. Любовью заболел. Ведь, по-хорошему, взять бы да уйти, так ноги не несут. Ну почему - она? Ну почему он влюбился именно в нее? Почему бы на ее месте не оказаться тихой скромной девушке, с которой они бы мирно пили по вечерам чай и растили детей?
Яковлев вздохнул, затушил сигарету и пошел к гостям. Ада, Агент и Сусанна, бурно обсуждали преимущества и недостатки разных видов покера. Агенту нравился «трехкарточный», Сусанна предпочитала «Карибский», а Ада ренегатски настаивала на бридже.
- Какой покер? – возмутилась вошедшая Вика. - Сперва - за стол! А то знаю я вас, сейчас на полу рассядетесь, и еду туда же перетащите!
Яковлев удалился на кухню, нарезал бекон и сервелат, достал из духовки запеченную по его собственному рецепту курицу и понес к столу. Вика молча наблюдала за спорящими, скрестив руки на груди, и настроение у нее явно начинало портиться. Посмотрев на часы, она резко встала:
- Все, садимся, больше никого не ждем.
И в этот момент раздался звонок. Вика зарделась, слегка вздрогнула и побежала открывать дверь. Яковлев проводил ее взглядом и, попытавшись прикурить, сломал три спички. В сердцах встряхнув коробок так, что спички рассыпались, он все-таки зажег одну и закурил.
- Хозяйке дома – презент, - раздался из прихожей вальяжный молодой басок.
Когда Яковлев подходил к прихожей, Вася как раз целовал Вике ладонь. Увидев Игоря, она поспешно выдернула руку и, прижав к себе букет оранжевых бархатцев, обрамленных в бардовую гофрированную бумагу, сказала:
- Проходи, тебя уже все давно ждут.
На взгляд Яковлева, букет был отвратительно аляповатым и не стоил выражения того счастья, которое разлилось по лицу Вики. Ему это показалось настолько странным, что он даже оглянулся по сторонам: заметили ли другие? Вика выросшая в обеспеченной семье, и никогда не знавшая ни в чем отказа, была переборчива и капризна, и вдруг – выражение такого восторга от довольно пошловатого букета.
Вася - высокий белобрысый молодой человек, расхлябанной походкой прошел к столу и картинно уселся, подсмыкнув рукав пиджака так, что стал виден поддельный «Роллекс». Яковлев внимательно следил за ним, пытаясь понять, что же в его лице казалось таким отталкивающим. Наконец, решив для себя, что его раздражают безвольно опущенные уголки пухлого рта, он отвернулся и принялся разливать водку по рюмкам.
Вася был доволен. Пока все шло по продуманному им плану, и если так же будет и дальше, значит, скоро он будет свободен как ветер. В его двадцать два года ему до зубовного скрежета осточертело жить с мамой и ежедневно слушать ее советы.
«В твоем возрасте пора уже зарабатывать самому и не сидеть у меня на шее», - пилила она.
Он запирался у себя в комнате и погромче врубал музыку, только бы не слышать ее нотаций. Время шло, терпеть становилось совершенно невыносимо, надо было что-то решать, и тут подвернулась Вика. Красивая, всегда хорошо одетая, со стабильным доходом, в отличие от перебивающегося случайными заработками Васи, она показалась ему верхом желаний. Правда, Вика была не совсем в его вкусе, гораздо больше ему нравились совсем юные девочки, но чего не сделаешь ради свободы.
От приятных мыслей Васю оторвал голос Яковлева:
- Мы здесь собрались, чтобы…
- Не важно, по какому поводу мы собрались, - перебила Яковлева Вика, очаровательно улыбнувшись. - Первое мая как праздник, уже давно никого не интересует. Главное, что мы собрались!
Она сделала акцент на последнем слове, и кинула мимолетный взгляд на Васю.
Он высокомерно улыбнулся.
- Выпьем, - кивнул Агент, и разлил водку по рюмкам.
Яковлев не мог смириться с тем, что его перебили, не дав договорить, поэтому он поднял свою рюмку вверх и провозгласил:
- Да здравствует Первое мая, дорогие товарищи!
- Ура! – заорала Агентова жена и полезла целоваться к Сусанке.
- Ну, ну, - не одобрила Вика, - не Пасха, христосаться рано.
Агент не обращая внимания на них выпил, крякнул, и разлил беленькую по новой.
К концу четвертой бутылки настроение у всех поднялось, глаза заблестели, а языки развязались.
- Вася, а вы чем занимаетесь? – промурлыкала Агентова жена, кокетливо поведя плечиком.
- Он фотограф, - угрожающим тоном, не предвещающим ничего хорошего забредшей не на свою территорию чужачке, ответила Вика.
Но пьяной жене Агента море было по колено.
- Ой, как интересно, - закатила она глаза, - как приятно общаться с творческой личностью! А кто вы по знаку Зодиака?
- Небось, какая-нибудь скотина, - пробормотал Игорь Семенович.
- Рыбы, - делая вид, что не замечает выпада соперника, ответил Вася.
- А я – Дева, - продолжала кокетничать жена Агента.
- Вика, а ты – кто? – повернулся Вася к ней.
- Рак, - буркнула Вика, оттесняя Аду в сторону. Ада покачнулась и едва не упала.
- А рак любит рыбу. Тухлую, – опять пробормотал Яковлев.
Агент продолжал поглощать пищевые запасы, методично опустошая стол. Перед этим он как раз подцепил вилкой пару кусочков рыбы по-корейски «Хе», красных от жгучего перца, и теперь сидел с выпученными глазами полными слез и размышлял: жевать дальше огненное блюдо или малодушно выплюнуть. Наконец все-таки проглотив, и украдкой вытерев слезы, он громко сказал:
- Ребята, рыба – просто отпад! Кто не пробовал – рекомендую.
Разочарованная неудачей Ада села рядом с ним и по совету мужа, взяла кусочек «Хе». От огня, зажегшегося во рту, слезы моментально брызнули из глаз. Глотать она так и не решилась, предпочтя избавиться от рыбы с помощью салфетки, но и после этого плакать не перестала.. Она вспомнила свое несчастливое сиротское детство, бабушку, отказавшуюся от нее второй раз уже от семнадцатилетней, неудачное замужество и одиночество в семье. Скрашивала ее жизнь только верная Сусанка, которая была с ней рядом всегда, с тех пор как Ада впервые в семь лет переступила порог детского дома.
- Давайте танцевать! – закричала Вика, отвлекая Аду от горестных мыслей, и вцепившись в Васю, потащила его на середину комнаты.
Яковлев хмыкнул и налил себе еще водки. Агент, оценив пикантность восточного блюда, отправил в рот очередной кусочек «Хе».
- Мечи пореже, печень заболит, - не удержалась от ехидного замечания раздосадованная Ада.
Игорь Семенович, опорожнил рюмку, сел в кресло и закурил. Мысли унесли его в то далекое время, казавшееся теперь таким счастливым и безоблачным, когда он еще был свободен от этой страшной болезни, под названием любовь. Голоса стали удаляться, танцующие погрузились в туманную дымку, и он задремал.
Проснулся от тишины. Разлепив глаза, огляделся вокруг и, не увидев никого, поднялся. Пить хотелось нестерпимо. Прошаркав на кухню, и напившись холодной воды прямо из-под крана, Игорь Семенович посмотрел на себя в зеркало, выдернул волосинку, нахально торчащую из ноздри и пошел искать Вику. По дороге поднял опрокинутый кем-то стул, собрал грязные салфетки, выключил работающий телевизор, и тут… увидел их.
Салфетки выпали из его пальцев, он по инерции еще шагнул вперед, не в силах отвести взгляд от обнаженного тела Вики в объятиях Васи, потом повернулся и, сгорбившись, побрел обратно. Медленно, словно каждую минуту ожидая, что он проснется и все окажется дурным сном, достал дорожную сумку и начал складывать вещи.
Мысли его были невеселыми. За недолгую совместную жизнь, Яковлев знал о нескольких Викиных романах.
Первый раз - сильно переживал. Даже порывался потребовать объяснений, но к тому моменту, как собрался с духом, адюльтер рассыпался сам собой.
Яковлев в отместку завел интрижку на стороне. Удовольствия не получил, зато успокоился и Вику простил. Она же после всего этого была сама кротость и очарование, и у них словно снова наступил медовый месяц.
А потом у Вики опять завязался роман. Она каждый раз влюблялась, как ей казалось, всерьез и надолго, но каждый раз все заканчивалось раньше, чем Яковлев успевал испугаться за незыблемость своего существования в жизни Вики. На этот раз он не стал повторять неудачный опыт с собственной изменой, он просто напился. И пил неделю, едва не вылетев с работы. Но, поскольку его легкое перо и редкую работоспособность трудно было кем-либо заменить, для него все обошлось осуждающим покачиванием головы начальства.
Но сейчас Яковлев вдруг понял, что его терпение подошло к концу. Да и одно дело, когда догадываешься об измене, и совсем другое - воочию убедиться в оной. Даже для его ангельского терпения это было чересчур.
Закончив собирать вещи, Игорь Яковлевич аккуратно закрыл дверь, бросил ключ в форточку и ушел. Идти, собственно говоря, ему было некуда: будучи уроженцем Украины, жилья своего он в России не имел. Значит, оставалось два варианта: или гостиница, или кто-то из друзей.
«Если бы я скромней тратился на подарки, да на увеселения, - думал он, идя по ночному городу, - то давно бы обзавелся собственной квартирой».
Но, экономить и отказывать в удовольствиях себе и любимой женщине он не умел, а потому по-прежнему не имел своего угла. Оставалась надежда, что кто-нибудь из друзей приютит его. Он даже приблизительно знал кто, и надеялся, что тот ему не откажет. Один из его приятелей, молодой, подающий надежды бизнесмен Слава Махов, имевший к тому же весьма просторную квартиру, вел строго холостяцкий образ жизни. Яковлев, когда ссорился с Викой и впадал в запой, частенько оставался именно у него. Махова это не только не напрягало, но и вносило разнообразие в его быт и вечерний досуг.
Попав в холостяцкую квартиру, Игорь Семенович первым делом наводил порядок, потом вставал к печке, и к приходу Славы с работы всегда был готов изысканный ужин. Под водочку. А за ужином, философские беседы о жизни, о деньгах и о женщинах.
Так что, увидев на своем пороге Яковлева, Махов обрадовался. Взъерошив пятерней волосы, он счастливо заулыбался, и восторженно глядя на Яковлева, сказал:
- Хо! Только что вспоминал тебя! Думаю, что-то давненько Гарик в гости не заглядывал, а пора бы уже!
- Что значит - пора? – насупился Игорь Семенович.
- Ты, давай заходи, располагайся, - втащил его Махов в квартиру, - А это значит, что я вычислил алгоритм, то есть, синусоиду, по которой развиваются ваши отношения с Викой. И по этому графику, ты должен был появиться у меня. И вот ты здесь!
Махов опять заулыбался, радуясь собственному уму и проницательности, Яковлев помрачнел.
- На этот раз – все! Больше не вернусь. Поживу пока у тебя, потом сниму квартиру, а дальше видно будет.
- Ага, зарекался цыган коней не красть, - добродушно подначил его Слава, похлопывая по плечу, - Да брось ты, что в первый раз, что ли? Помиритесь, и ты опять к ней вернешься, а пока, живи, сколько хочешь, места много. Я только рад буду.
Яковлев достал из сумки бутылку водки, буженину и банку красной икры, купленные по дороге и поставил на стол.
- Хлеб у тебя найдется?
- Найдется, - весело ответил Махов, доставая из холодильника, остатки крабового салата, купленного в соседнем супермаркете, маринованные пикули, приобретенные там же и полбатона хлеба.
- Что, хлеб в холодильнике держишь?
- Так пропадает же. Вот приноровился, засуну булку в холодильник, она неделю свежей остается.
Яковлев нарезал буженину, колбасу и хлеб поставил на стол открытую Маховым банку икры, и когда тот уже благополучно забыл, о чем говорил недавно, ответил, не глядя в глаза:
- Хватит. Буду жить сам. Глядишь, через год квартиру куплю. А может, и раньше. Женюсь на скромной тихой девушке и заведу детей.
- Ну, ну, - миролюбиво усомнился в благих порывах Яковлева Махов, разливая водку по рюмкам. – Давай выпьем. За лучшую половину человечества, за нас, мужчин!
Яковлев одобрительно кивнул и, крякнув, опрокинул рюмку в рот.
часть 1
часть 2
часть 4
часть 5
«Дожилась, - подумала я, - уже мерещится! Вот что, значит, засыпать под утро. Сегодня непременно лягу пораньше».
Вдруг следующая дверь, мимо которой я проходила, резко распахнулась, пребольно ударив меня по руке, и из нее буквально вывалилась Вика. Огромная стопка газет, которую она держала в руках, с громким шлепком упала и рассыпалась по всему полу.
- Ой, - вскрикнула я, едва удержавшись на ногах.
- Извини, - сочувственно сказала Вика, приседая и начиная собирать газеты, - а я тебя знаю, ты вчера была в баре с Яковлевым.
- Была,- кивнула я, тоже наклоняясь и помогая собирать газеты, - я тебя тоже там видела.
- Значит, можно считать, что мы уже знакомы. Яковлев, наверно, сказал, как меня зовут?
- Сказал, - согласилась я.
- Ну вот. И как тебя зовут, я тоже знаю. Боюсь опять рассыпать, не поможешь донести? - уложив последнюю газету, спросила Вика.
- Конечно, помогу.
Мы разделили стопку пополам и понесли в библиотеку.
- Послушай, я тебя не сильно ударила?
- Пустяки, до свадьбы заживет.
- Нехорошо получилось, - вздохнула Вика, - Честное слово, я нечаянно! Не обижайся, ладно?
- Да я и не обижаюсь, - пожала я плечами, - откуда ты могла знать, что я как раз напротив двери?
- Значит, мир?
- Мир, - согласилась я.
- Тогда пойдем ко мне, выпьем по чашке кофе и выкурим по сигарете.
- Спасибо, но у меня работы много, - попыталась отказаться я.
- Ну вот, - закручинилась Вика, - а говоришь, не обиделась…
- Я действительно, - начала я, но Вика меня перебила.
- Или ты идешь со мной, или я считаю, что ты не захотела принять мои извинения.
Я всегда полагала, что худой мир лучше доброй ссоры, поэтому с легким сердцем сразу забыла о странном поведении Вики вчера в баре и согласилась.
- Хорошо, пойдем, – кивнула я.
В кабинете Вика, весело болтая, залила кофе кипятком и, прикурив, уселась напротив меня.
- А ты Яковлева давно знаешь?
- Вчера познакомились.
- И как?
- Что – «как»? – не поняла я.
- Он у нас записной сердцеед. Небось, уже напел про несчастную холостую жизнь, про тоску и одиночество и отсутствие женской ласки, свидание назначил?
- Мы с тобой об одном и том же человеке говорим? – удивилась я, - Мне он не показался…
- Это он специально притворяется, - опять перебила меня Вика, - прикидывается овечкой, а потом заманит тебя в свои сети и бросит. Как меня.
Сигарета чуть не выпала у меня из пальцев.
- Тебя?!
- Вот видишь, - закручинилась Вика, - он даже не сказал тебе, что я его жена.
Я как раз пыталась отхлебнуть горячий кофе, поперхнулась и закашлялась, мысленно проклиная все на свете. Глоток горячего кофе обжег не только рот, огненным шариком прокатился по пищеводу и прилип где-то в районе верхней стенки желудка.
- И-извини, Вика, я не знала, - заикаясь забормотала я, - ты не думай, ничего он мне не говорил, да и не нужно мне это, свадьба у меня скоро…
- Свадьба? – оживилась Вика, - это хорошо. Надеюсь, твой жених не окажется таким же подлецом, как мой муж, - и она загрустила, даже кажется, смахнула слезу с ресниц.
- Я, пожалуй, пойду, - поднялась я, - работы много.
- Конечно, - кивнула Вика, - мне тоже статью сегодня сдавать. А ты заходи, кофе еще попьем. А то у меня в кабинете все по командировкам разъехались, словом не с кем перекинуться, скукотища.
Я рассеянно кивнула. Когда я уже открывала дверь, она снова окликнула меня:
- Диана, смотри, приходи! Жду.
Я опять кивнула и вышла.
«Ну и дела! – подумала я. - Что же это такое получается? Яковлев – женат, Вика – его законная жена, но, несмотря на это, он приводит меня в бар, не обращая на нее абсолютно никакого внимания, и тут же ко мне выстраивается очередь, из жаждущих засвидетельствовать свое почтение. Чепуха какая-то».
Вернувшись в свой кабинет, я принялась «вымерять» его шагами по диагонали, благо в моей комнате никого не было, и никто не мешал мне.
«Так, - стала вновь рассуждать я, - скорее всего, ей не понравилось мое присутствие рядом с ее мужем. А кому бы понравилось? Но почему она сразу не подошла, как увидела нас? Не похожа она на тихоню, такая как она должна была бы закатить грандиозный скандал. Может быть, они поссорились перед этим? Но тогда бы он нервничал, увидев ее, или, наоборот вел себя нарочито развязно, а он был совершенно спокоен. Да и она лишь молча наблюдала».
Что-то во всем этом было не так. Я продолжала ходить по кабинету, каждый раз оказываясь у маленькой неказистой двери, такой крошечной как в каморке у папы Карло.
Очутившись в очередной раз около нее, я покачнулась, и случайно задела локтем. Дверца скрипнула и приоткрылась, пахнув на меня затхлым воздухом. я нерешительно взялась за ручку и, намного помедлив, распахнула пошире дверь. Запах пыли и лежалого старого хлама стал сильнее. Я шагнула в темноту и пошарив по стене рукой нашла кнопку допотопного выключателя. Как ни странно, он оказался исправен, и под потолком загорелась тусклая лампочка, скудно осветившая узкий коридор и идущие по обе стороны двери. В самом дальнем его углу стоял старинный высокий стул с резной спинкой и покосившейся ножкой и лежали какие-то книги. Я прошла немного вперед, и тут услышала голоса. Шли они явно из-за соседней двери и были до того отчетливы, что я без труда различила слова:
- Ты этого не сделаешь, - сказал мужчина. Мне показалось, что голос мог вполне принадлежать Яковлеву, но я могла и ошибаться.
- И что меня остановит? – поинтересовалась женщина.
- Ты не можешь так поступить, ты не такая злая, какой хочешь казаться, - начал горячиться мужчина.
Мне стало неловко оттого, что я невольно подслушала личный разговор. Поспешно вернувшись в свой кабинет, я прикрыла дверь и задумалась.
«Если есть потайной ход, значит, им вполне могли воспользоваться вчера. Тогда получается…»
Тут мое воображение нарисовало Вику, стоящую со стопкой газет в руках наизготове, и по знаку какой-нибудь помощницы открывающую дверь именно в тот момент, когда я прохожу мимо. С одной стороны, все это вполне могло быть, но с другой, казалось чистейшим бредом.
«У меня паранойя, мания преследования, - горестно подумала я, вздыхая, - или как там, в психиатрии это называется».
Я высунула голову в соседнюю комнату и, обнаружив только Галю, обрадовалась. Она вызывала у меня искреннюю симпатию, и мне казалось, что это взаимно.
- Галя, ты не подскажешь мне, что это за дверь там, - я указала рукой.
- А, - улыбнулась она,- ты знаешь, бывший хозяин этого дома был большой оригинал. Здесь каждая комната, или смежная с ней, имеет два выхода. Центральный и черный. Раньше наша молодежь их использовала, чтобы разыгрывать друг друга. Но теперь уже все знают, и стало не интересно, сейчас достается только новичкам. Ой, тебя, наверное, разыграли, да?
- Нет, не думаю, - не стала признаваться я, - просто стало интересно, и все. А если бы даже кто-то и пошутил, то не вижу в этом ничего предосудительного. Может быть, это даже бы было бы забавно.
Галя с сомнением посмотрела на меня и пожала плечами, наверное, не поверила. Да я и сама не верила себе, на душе у меня продолжал скрестись червячок, размером с южно-американскую анаконду, вызывая желание как можно скорее бросить все и скрыться там, где тихо, тепло и уютно.
Остаток дня тянулся отвратительно долго. Я пыталась придумать предлог, чтобы улизнуть с работы, но так ничего дельного не сочинив, смирилась, и принялась ждать окончания рабочего дня. Наконец, стрелка приблизилась к шести, я радостно воткнула бумаги в сейф, схватила свою сумочку и заспешила к выходу.
Иван уже ждал возле своей «Тойоты», приняв картинно–драматическую позу скучающего Онегина. Не успела я открыть дверь редакции, как кто-то сзади схватил меня за ушибленную руку. От неожиданности я вскрикнула и резко обернулась.
- Фу, Вика, как ты меня напугала.
- Ой, извини! – затараторила она. - Диана, ты на машине? Будь другом, выручи! Забыла совсем, что предки сегодня придут, а у меня после вчерашней вечеринки не прибрано. Представляешь, что они мне устроят? И денег на такси нет, всегда еле до зарплаты дотягиваю. А сумки - ужас, какие тяжеленные, до маршрутки не донесу! Подвезешь?
Меня так и подмывало спросить, почему ей не помогает ее собственный муж, но воспитание не позволяло задать бестактный вопрос.
Поэтому я попросту ответила:
- Конечно, поехали.
Вика унеслась за сумками, а я отправила ей навстречу Ивана, чтобы помочь бедной девушке с транспортировкой тяжестей от двери редакции до машины.
Когда мы втроем подъехали к дому Вики она, подхватив сумки полные флаконов, пачек с моющими средствами и продуктов, попыталась быстро выскочить из машины. И тут же, охнув, едва не упала, успев вовремя опереться о Ванькину «Тойоту». Иван обеспокоено оглянулся.
- Ваня, вы мне не поможете донести сумки? Я, кажется, ногу подвернула, - болезненно поморщившись, попросила она.
Иван с готовностью подошел к ней, подхватил в одну руку ее сумки, другой обнял за талию, помогая идти. Она оперлась на его плечо и похромала к дому. Я тоже вышла из машины и посмотрела им вслед.
На следующий день Вика была весела и беспечна, как младенец. Не успела я прийти на работу, как она ворвалась в мой кабинет и с ходу завопила:
- Привет!
- Привет, - ответила я, - как твоя нога?
- А, нормально, - хихикнула она, - зажило, как на собаке. Имей ввиду, сегодня на обеденный перерыв идем вместе! И даже не думай еще кому-нибудь давать согласие!
- Не возражаю, - улыбнулась я.
Честно говоря, я даже обрадовалась ее напору, понимая, что теперь не буду одна. Да и так сразу обзавестись на новом месте работы подругой казалось мне очень заманчивым. К тому же, Вика была веселая и раскрепощенная, и это весьма импонировало мне. Меня по-прежнему тянуло к людям, в полной мере обладавших качествами, которых с таким трудом добивалась когда-то я.
Вика прилетела за полчаса до обеденного перерыва и, плюхнувшись на стул рядом с моим столом, достала сигареты.
- Заканчивай марать бумагу, давай покурим.
Через короткое время я уже знала истории жизни почти всех журналистов редакции, и могла довольно сносно ориентироваться в именах, семейном положении и пристрастиях. В баре, когда мы спустились туда, мне тоже были представлены все его завсегдатаи. Я узнала, что ребята с бритыми затылками, действительно принадлежали к одной из криминальных группировок в городе, двое в костюмах и галстуках были сотрудниками ФСБ, на характеристике остальных Вика долго не задержалась, только фыркнув и махнув рукой: так, мелкие сошки.
- У меня сегодня небольшая вечеринка, смотри, сразу после работы едем ко мне.
- Но за мной должен заехать Иван, - неуверенно пробормотала я.
- Ну и что? – пожала плечами Вика, - Он нам не помешает. Что, он не любит отдыхать, что ли?
Ваня отдыхать любил, поэтому спорить я не стала, а решила отложить объяснение с ним на вечер, не пытаясь заранее предугадать его реакцию.
К моему удивлению, Иван согласился сразу, даже как-то особо и не расспрашивая ни о чем.
Вечером Вика опять влетела ко мне и безапелляционно заявила:
- Собирайся, поехали.
Я посмотрела на часы:
- Вика, Иван заедет за мной только через час.
- Так звони, - придвинула она мне телефон.
И опять Иван сразу согласился, даже не спросив, почему я ухожу с работы почти на час раньше.
К своему стыду я должна признать, что или русской крови у меня мало, то ли еще по какой причине, но пить я совершенно не умею. В каком-то смысле я выгодный собутыльник, потому что от крепких напитков моментально пьянею.
Спиртное у Вики лилось рекой, отказов и объяснений она не принимала, и вскоре я плохо понимала, где нахожусь.
- Идем купаться! – скомандовала Вика и, подхватив меня под руку, поволокла переодеваться. Мои слабые попытки освободиться были оставлены без внимания.
- На, - протянула она короткую трикотажную юбочку и такую же блузку.
- Зачем? – не поняла я.
- Как – зачем? Ты что в юбке до пят и шелковой блузе купаться пойдешь?
- Не пойду я купаться, - возмутилась я, - у меня и купальника нет.
- Я тебе свой дам, у меня два, - обнадежила меня Вика.
Веселой гурьбой мы начали спускаться по узкой извилистой лестнице к пляжу. Мужчины вскоре обогнали нас, уйдя далеко вперед, а я наоборот отстала, боясь, что из-за двоящихся в моих глазах ступенек, за истинную приму не ту.
Чернобровый и кривоногий субъект, поднимавшийся мне навстречу, кровожадно осмотрел меня с ног до головы и, приблизившись, схватил за талию, с явным намерением уволочь обратно по лестнице вверх.
- Мама! – взвизгнула я, вцепляясь обеими руками в поручень.
Вика, которая уже прошла на целый пролет вперед, тут же повернула обратно и, подойдя, пихнула крепкой дланью субъекта в лицо. Тот покачнулся и сел на ступеньку.
- Моих подруг трогать нельзя, - рявкнула на прощанье она, заставляя мое сердце преисполниться благодарности к ней.
Дальнейшее я помню смутно. Кажется, мы все-таки купались, причем купальник я так и не надела, потому что меня перестало волновать его отсутствие.
На утро я мучалась жесточайшей головной болью, и по цвету лица была похожа на инкубаторского цыпленка, умершего от голода. Заглянувший ко мне Яковлев прицокнул языком от увиденного, ушел и минут через пять вернулся с бутылкой цимлянского шампанского.
- Боже мой, Игорь Семенович, убери! Меня сейчас вывернет от одного вида, - взмолилась я.
- Не преувеличивай, душа моя, - не согласился Яковлев, раскупоривая бутылку, - это надо пить, как лекарство. Зажмурилась, и выпила.
Я с отвращением отвернулась. Яковлев придвинул мне стакан и грозно сказал:
- Пей.
Вскоре и, правда, полегчало. Игорь Семенович удовлетворенно кивнул, оценив мой вернувшийся на щеки румянец, и сказал:
- Есть разговор, только не здесь. Через пять минут выходишь и садишься в такси, я уже буду тебя там ждать.
И только я открыла рот, чтоб спросить: «Зачем?», - как от Яковлева и след простыл.
Оставшиеся пять минут я решала, стоит ли идти, или нет. Наконец, придя к выводу, что раз Яковлев не производит впечатления маньяка или буйно помешанного, то нужно выслушать, что он скажет. А вдруг у человека проблемы?
Маленькое кафе, куда мы приехали, было полупустым. За одним столиком сидели две молоденькие девушки, что-то обсуждая и хихикая, за другим влюбленная пара, не замечающая никого вокруг. Яковлев подозвал официантку, сделал заказ, и тут же словно унесся мысленно за тысячи километров от меня.
О чем он думал, мне было не понять, я молча наблюдала, как он курит, и откровенно скучала. После пятой сигареты я уж было собралась извиниться и уйти, оставив курить Яковлева в одиночестве, как появилась официантка. Метнула на стол графинчик с водкой, закуску, две чашки кофе и рюмки. Яковлев ожил, открыл графинчик, и я моментально прикрыла свою рюмку рукой.
- Как знаешь, - вздохнул Яковлев, - неволить не буду. А вообще зря, под водочку информация легче до души доходит.
Я отрицательно махнула головой, Яковлев уныло кивнул и налив себе полную рюмку, залпом выпил.
Пауза затягивалась, я как раз начала ругать себя, за то, что приехала, попав как обычно в дурацкое положение, и тут он заговорил:
- Диана, мне очень тяжело. Промолчать не могу, а как рассказать не знаю.
- Игорь Семенович, не томи, я начинаю нервничать, - взмолилась я.
- Не переживай, душа моя, - он опять замолчал, и потом, собравшись с духом, выпалил, - просто послушай совета старого доброго дяди Игоря.
Я хмыкнула:
- Набиваетесь на комплименты, сударь?
Яковлев грустно покачал головой:
- Диана, тебе не стоит дружить с Викой.
Я удивленно посмотрела на него:
- Это что – месть?
Яковлев поморщился как от зубной боли:
- Какая месть, кому? Вике? Ради Бога, Диана, я далек от такой мелочной суеты. Просто держись от нее подальше, она не подруга тебе.
- Спасибо, Игорь за совет, но мне кажется, ты преувеличиваешь опасность.
- Как знать. Подумай о моих словах, - он налил еще рюмку, выпил, сразу же налил следующую, и снова выпив, подозвал официантку.
- Будь добра, принеси-ка еще водки, - обратился он к ней.
Девушка с готовностью упорхнула. Тут уж я всерьез озаботилась серьезностью своего поступка: от Яковлева ощутимо попахивало спиртным, когда он только появился у меня в кабинете.
«Если так дело пойдет дальше, скоро он будет совершенно пьян», - подумала я и поднялась.
- Сядь, - он резко схватил меня за руку, сильно сжав.
Я охнула и попыталась освободить руку.
- Пожалуйста, выслушай меня!– он поднял на меня глаза, в которых было столько мольбы, что я смирилась и приготовилась слушать, - То, что я расскажу сейчас, может быть – почти исповедь, может быть попытка остановить тебя, а может быть, - он махнул рукой, - мне просто нужен собеседник, которому я могу излить душу.
Пока я его слушала, он пьянел все больше, и я жалела, что все-таки не ушла. Значения всему, им рассказанному, я не придала, считая частично пьяным бредом, а частично - местью.
И, конечно же, переставать общаться с Викой я не собиралась: в конце концов, ее взаимоотношения с мужчинами – это ее личное дело, а мне повода к ссоре она не подавала.
Через два дня, я сидела в опустевшей редакции, мучаясь над статьей, которую кровь из носу надо было сдать утром. Работа не клеилась, я психовала и, в конце концов, от злости на саму себя, запустила в стену железной пепельницей, к счастью пустой. В коридоре послышались шаги, потом дверь приоткрылась и в нее просунулась голова Сусанки:
- А я думала, что одна такая ненормальная, по вечерам в редакции торчать. Что, не ладится?
Я кивнула:
- Мозги как в подушке, не получается, и все. А завтра с утра сдать надо.
- Отдохни. Давай потрепимся о чем-нибудь, а там и работа быстрей пойдет. Ты ее просто заездила, потому мозги и буксуют.
- Cтатью?
- Угу, - ответила Сусанка, прикуривая вставленную в мундштук сигарету, - А ты, я заметила, с Викой дружишь? Странно это, вы совсем не похожи, и что вас только объединяет? Она сама тебе дружбу предложила?
- Сусанна, тебе не кажется странным этот разговор?
- Нет, мне кажется странным, что она проявляет к тебе такой интерес. Да и Вася что-то последнее время понурый ходит.
- А кто это – Вася?
- Как, ты не знаешь? Вот так подруги. Вася – это сожитель ейный, или как она любит называть своих мальчиков – гражданский муж. А перед этим она с Яковлевым жила. В этот раз дольше всего, целых восемь месяцев протянули. Хочешь, расскажу, из-за чего она ушел?
- Не хочу.
- А я все равно расскажу, тебе полезно будет для общего развития.
Не обращая внимания на мой протестующий жест, она начала говорить, а я вдруг с удивлением обнаружила, что казавшийся мне пьяным бредом рассказ Яковлева, вполне подтверждается. Сопоставив обе версии, и добавив некоторые редакционные сплетни, которые мне уже успели рассказать, я получила довольно стройную картину.
В общем, дело было так…
Три месяца назад.
- Привет! – Агентова жена, став на цыпочки, дотянулась до Викиной щеки и громко чмокнула.
- Привет! – поцеловала Вику с другой стороны Сусанка и вручила пакет с продуктами и выпивкой, - Это наша посильная лепта. Бери, не брезгуй!
- Спасибо, - проворковала Вика ангельским голоском нимфетки-переростка, принимая из рук Сусанки продукты, - проходите, располагайтесь. Сейчас остальные подойдут, и будем садиться за стол.
Она вся светилась и излучала очарование. Яковлев покосился на нее и, занервничав, прикурил. Ему очень хорошо было знакомо это ее сияние, так она начинала блистать каждый раз, как только у нее завязывался новый роман. И зачем он только увидел ее тогда, несколько лет назад, эту профурсетку-первокурсницу? Зачем привел работать туда, где работал сам? Зачем…
Эх, знать бы зачем, да только что теперь об этом говорить. Завяз он по уши. Заболел. Любовью заболел. Ведь, по-хорошему, взять бы да уйти, так ноги не несут. Ну почему - она? Ну почему он влюбился именно в нее? Почему бы на ее месте не оказаться тихой скромной девушке, с которой они бы мирно пили по вечерам чай и растили детей?
Яковлев вздохнул, затушил сигарету и пошел к гостям. Ада, Агент и Сусанна, бурно обсуждали преимущества и недостатки разных видов покера. Агенту нравился «трехкарточный», Сусанна предпочитала «Карибский», а Ада ренегатски настаивала на бридже.
- Какой покер? – возмутилась вошедшая Вика. - Сперва - за стол! А то знаю я вас, сейчас на полу рассядетесь, и еду туда же перетащите!
Яковлев удалился на кухню, нарезал бекон и сервелат, достал из духовки запеченную по его собственному рецепту курицу и понес к столу. Вика молча наблюдала за спорящими, скрестив руки на груди, и настроение у нее явно начинало портиться. Посмотрев на часы, она резко встала:
- Все, садимся, больше никого не ждем.
И в этот момент раздался звонок. Вика зарделась, слегка вздрогнула и побежала открывать дверь. Яковлев проводил ее взглядом и, попытавшись прикурить, сломал три спички. В сердцах встряхнув коробок так, что спички рассыпались, он все-таки зажег одну и закурил.
- Хозяйке дома – презент, - раздался из прихожей вальяжный молодой басок.
Когда Яковлев подходил к прихожей, Вася как раз целовал Вике ладонь. Увидев Игоря, она поспешно выдернула руку и, прижав к себе букет оранжевых бархатцев, обрамленных в бардовую гофрированную бумагу, сказала:
- Проходи, тебя уже все давно ждут.
На взгляд Яковлева, букет был отвратительно аляповатым и не стоил выражения того счастья, которое разлилось по лицу Вики. Ему это показалось настолько странным, что он даже оглянулся по сторонам: заметили ли другие? Вика выросшая в обеспеченной семье, и никогда не знавшая ни в чем отказа, была переборчива и капризна, и вдруг – выражение такого восторга от довольно пошловатого букета.
Вася - высокий белобрысый молодой человек, расхлябанной походкой прошел к столу и картинно уселся, подсмыкнув рукав пиджака так, что стал виден поддельный «Роллекс». Яковлев внимательно следил за ним, пытаясь понять, что же в его лице казалось таким отталкивающим. Наконец, решив для себя, что его раздражают безвольно опущенные уголки пухлого рта, он отвернулся и принялся разливать водку по рюмкам.
Вася был доволен. Пока все шло по продуманному им плану, и если так же будет и дальше, значит, скоро он будет свободен как ветер. В его двадцать два года ему до зубовного скрежета осточертело жить с мамой и ежедневно слушать ее советы.
«В твоем возрасте пора уже зарабатывать самому и не сидеть у меня на шее», - пилила она.
Он запирался у себя в комнате и погромче врубал музыку, только бы не слышать ее нотаций. Время шло, терпеть становилось совершенно невыносимо, надо было что-то решать, и тут подвернулась Вика. Красивая, всегда хорошо одетая, со стабильным доходом, в отличие от перебивающегося случайными заработками Васи, она показалась ему верхом желаний. Правда, Вика была не совсем в его вкусе, гораздо больше ему нравились совсем юные девочки, но чего не сделаешь ради свободы.
От приятных мыслей Васю оторвал голос Яковлева:
- Мы здесь собрались, чтобы…
- Не важно, по какому поводу мы собрались, - перебила Яковлева Вика, очаровательно улыбнувшись. - Первое мая как праздник, уже давно никого не интересует. Главное, что мы собрались!
Она сделала акцент на последнем слове, и кинула мимолетный взгляд на Васю.
Он высокомерно улыбнулся.
- Выпьем, - кивнул Агент, и разлил водку по рюмкам.
Яковлев не мог смириться с тем, что его перебили, не дав договорить, поэтому он поднял свою рюмку вверх и провозгласил:
- Да здравствует Первое мая, дорогие товарищи!
- Ура! – заорала Агентова жена и полезла целоваться к Сусанке.
- Ну, ну, - не одобрила Вика, - не Пасха, христосаться рано.
Агент не обращая внимания на них выпил, крякнул, и разлил беленькую по новой.
К концу четвертой бутылки настроение у всех поднялось, глаза заблестели, а языки развязались.
- Вася, а вы чем занимаетесь? – промурлыкала Агентова жена, кокетливо поведя плечиком.
- Он фотограф, - угрожающим тоном, не предвещающим ничего хорошего забредшей не на свою территорию чужачке, ответила Вика.
Но пьяной жене Агента море было по колено.
- Ой, как интересно, - закатила она глаза, - как приятно общаться с творческой личностью! А кто вы по знаку Зодиака?
- Небось, какая-нибудь скотина, - пробормотал Игорь Семенович.
- Рыбы, - делая вид, что не замечает выпада соперника, ответил Вася.
- А я – Дева, - продолжала кокетничать жена Агента.
- Вика, а ты – кто? – повернулся Вася к ней.
- Рак, - буркнула Вика, оттесняя Аду в сторону. Ада покачнулась и едва не упала.
- А рак любит рыбу. Тухлую, – опять пробормотал Яковлев.
Агент продолжал поглощать пищевые запасы, методично опустошая стол. Перед этим он как раз подцепил вилкой пару кусочков рыбы по-корейски «Хе», красных от жгучего перца, и теперь сидел с выпученными глазами полными слез и размышлял: жевать дальше огненное блюдо или малодушно выплюнуть. Наконец все-таки проглотив, и украдкой вытерев слезы, он громко сказал:
- Ребята, рыба – просто отпад! Кто не пробовал – рекомендую.
Разочарованная неудачей Ада села рядом с ним и по совету мужа, взяла кусочек «Хе». От огня, зажегшегося во рту, слезы моментально брызнули из глаз. Глотать она так и не решилась, предпочтя избавиться от рыбы с помощью салфетки, но и после этого плакать не перестала.. Она вспомнила свое несчастливое сиротское детство, бабушку, отказавшуюся от нее второй раз уже от семнадцатилетней, неудачное замужество и одиночество в семье. Скрашивала ее жизнь только верная Сусанка, которая была с ней рядом всегда, с тех пор как Ада впервые в семь лет переступила порог детского дома.
- Давайте танцевать! – закричала Вика, отвлекая Аду от горестных мыслей, и вцепившись в Васю, потащила его на середину комнаты.
Яковлев хмыкнул и налил себе еще водки. Агент, оценив пикантность восточного блюда, отправил в рот очередной кусочек «Хе».
- Мечи пореже, печень заболит, - не удержалась от ехидного замечания раздосадованная Ада.
Игорь Семенович, опорожнил рюмку, сел в кресло и закурил. Мысли унесли его в то далекое время, казавшееся теперь таким счастливым и безоблачным, когда он еще был свободен от этой страшной болезни, под названием любовь. Голоса стали удаляться, танцующие погрузились в туманную дымку, и он задремал.
Проснулся от тишины. Разлепив глаза, огляделся вокруг и, не увидев никого, поднялся. Пить хотелось нестерпимо. Прошаркав на кухню, и напившись холодной воды прямо из-под крана, Игорь Семенович посмотрел на себя в зеркало, выдернул волосинку, нахально торчащую из ноздри и пошел искать Вику. По дороге поднял опрокинутый кем-то стул, собрал грязные салфетки, выключил работающий телевизор, и тут… увидел их.
Салфетки выпали из его пальцев, он по инерции еще шагнул вперед, не в силах отвести взгляд от обнаженного тела Вики в объятиях Васи, потом повернулся и, сгорбившись, побрел обратно. Медленно, словно каждую минуту ожидая, что он проснется и все окажется дурным сном, достал дорожную сумку и начал складывать вещи.
Мысли его были невеселыми. За недолгую совместную жизнь, Яковлев знал о нескольких Викиных романах.
Первый раз - сильно переживал. Даже порывался потребовать объяснений, но к тому моменту, как собрался с духом, адюльтер рассыпался сам собой.
Яковлев в отместку завел интрижку на стороне. Удовольствия не получил, зато успокоился и Вику простил. Она же после всего этого была сама кротость и очарование, и у них словно снова наступил медовый месяц.
А потом у Вики опять завязался роман. Она каждый раз влюблялась, как ей казалось, всерьез и надолго, но каждый раз все заканчивалось раньше, чем Яковлев успевал испугаться за незыблемость своего существования в жизни Вики. На этот раз он не стал повторять неудачный опыт с собственной изменой, он просто напился. И пил неделю, едва не вылетев с работы. Но, поскольку его легкое перо и редкую работоспособность трудно было кем-либо заменить, для него все обошлось осуждающим покачиванием головы начальства.
Но сейчас Яковлев вдруг понял, что его терпение подошло к концу. Да и одно дело, когда догадываешься об измене, и совсем другое - воочию убедиться в оной. Даже для его ангельского терпения это было чересчур.
Закончив собирать вещи, Игорь Яковлевич аккуратно закрыл дверь, бросил ключ в форточку и ушел. Идти, собственно говоря, ему было некуда: будучи уроженцем Украины, жилья своего он в России не имел. Значит, оставалось два варианта: или гостиница, или кто-то из друзей.
«Если бы я скромней тратился на подарки, да на увеселения, - думал он, идя по ночному городу, - то давно бы обзавелся собственной квартирой».
Но, экономить и отказывать в удовольствиях себе и любимой женщине он не умел, а потому по-прежнему не имел своего угла. Оставалась надежда, что кто-нибудь из друзей приютит его. Он даже приблизительно знал кто, и надеялся, что тот ему не откажет. Один из его приятелей, молодой, подающий надежды бизнесмен Слава Махов, имевший к тому же весьма просторную квартиру, вел строго холостяцкий образ жизни. Яковлев, когда ссорился с Викой и впадал в запой, частенько оставался именно у него. Махова это не только не напрягало, но и вносило разнообразие в его быт и вечерний досуг.
Попав в холостяцкую квартиру, Игорь Семенович первым делом наводил порядок, потом вставал к печке, и к приходу Славы с работы всегда был готов изысканный ужин. Под водочку. А за ужином, философские беседы о жизни, о деньгах и о женщинах.
Так что, увидев на своем пороге Яковлева, Махов обрадовался. Взъерошив пятерней волосы, он счастливо заулыбался, и восторженно глядя на Яковлева, сказал:
- Хо! Только что вспоминал тебя! Думаю, что-то давненько Гарик в гости не заглядывал, а пора бы уже!
- Что значит - пора? – насупился Игорь Семенович.
- Ты, давай заходи, располагайся, - втащил его Махов в квартиру, - А это значит, что я вычислил алгоритм, то есть, синусоиду, по которой развиваются ваши отношения с Викой. И по этому графику, ты должен был появиться у меня. И вот ты здесь!
Махов опять заулыбался, радуясь собственному уму и проницательности, Яковлев помрачнел.
- На этот раз – все! Больше не вернусь. Поживу пока у тебя, потом сниму квартиру, а дальше видно будет.
- Ага, зарекался цыган коней не красть, - добродушно подначил его Слава, похлопывая по плечу, - Да брось ты, что в первый раз, что ли? Помиритесь, и ты опять к ней вернешься, а пока, живи, сколько хочешь, места много. Я только рад буду.
Яковлев достал из сумки бутылку водки, буженину и банку красной икры, купленные по дороге и поставил на стол.
- Хлеб у тебя найдется?
- Найдется, - весело ответил Махов, доставая из холодильника, остатки крабового салата, купленного в соседнем супермаркете, маринованные пикули, приобретенные там же и полбатона хлеба.
- Что, хлеб в холодильнике держишь?
- Так пропадает же. Вот приноровился, засуну булку в холодильник, она неделю свежей остается.
Яковлев нарезал буженину, колбасу и хлеб поставил на стол открытую Маховым банку икры, и когда тот уже благополучно забыл, о чем говорил недавно, ответил, не глядя в глаза:
- Хватит. Буду жить сам. Глядишь, через год квартиру куплю. А может, и раньше. Женюсь на скромной тихой девушке и заведу детей.
- Ну, ну, - миролюбиво усомнился в благих порывах Яковлева Махов, разливая водку по рюмкам. – Давай выпьем. За лучшую половину человечества, за нас, мужчин!
Яковлев одобрительно кивнул и, крякнув, опрокинул рюмку в рот.
часть 1
часть 2
часть 4
часть 5